Радий Хабиров дал большое интервью радиостанции Business FM Уфа. Большая его часть была посвящена проблеме «Башкирской содовой компании». Глава региона подробно разъяснил происходящее с БСК и рассказал, что будет, если контрольный пакет акций всё-таки вернут республике. 

Напомним, по поручению Владимира Путина Генеральная прокуратура проверила процесс отчуждения БСК в 2013 году и пришла к выводу, что он прошёл с нарушением закона. Ведомство направило иск в Арбитражный суд с требованием вернуть предприятие в федеральную собственность. 

Какие вопросы должен решить менеджмент БСК 

На данный момент мы исходим из того, что при более глубокой и детальной разработке Шахтау у нас есть от 10 до 20 лет. У нас есть несколько лет, чтобы понять, где источник, как организовать поставку и модернизировать производство. При таких дивидендах и при такой маржинальности производства это вообще не вопрос. Я попросил менеджмент «Соды», чтобы они создали научную рабочую группу, которая бы рассматривала три вещи: где источник сырья, модернизация производства, экологический ущерб. На эти три вопроса они должны нам дать ответ. С этим согласны и ныне действующие акционеры, и этот вопрос обсуждался. 

Корпоративная судьба компании 

Мы исходим из того, что республика пострадала при конвертации акаций БСК и «Каустика», мы получили существенный ущерб: наш пакет в 62% превратился в 38%. Первое, на чём мы настаиваем, – мы должны получить наш контрольный пакет. Здесь есть ряд развилок, и мы признательны президенту, он задал прямой вопрос: как так получилось, что 62% превратились в 38%. Прокуратура уже вышла с исковым заявлением в Арбитражный суд. Позиция прокуратуры такая, что всё было неправильно не в 2007 и не в 2013 году, было неправильно гораздо раньше – в 92-94 годы, когда вообще шла приватизация «Соды» как федеральной компании. 

Чего хочет республика 

Часто задают вопрос «А почему сейчас начали в этом копаться?». Я вам скажу, что начал я в этом вопросе копаться ранней весной 2020 года. Часто все действия, которые здесь происходят, называют национализацией. Я категорически с этим не согласен, я вообще слово «национализация» не люблю, я его боюсь в некотором смысле. Потому что идеологией развития нашего правительства вообще-то является привлечение инвестиций, и мне очень хочется, чтобы люди понимали, что у нас нормальная ситуация, и тот, кто вкладывает сюда деньги, никогда не будет за них бояться.
Здесь мы сталкиваемся совсем с другой ситуацией, она настолько гротескная. Во-первых, в результате того, что мы потеряли пакет, мы ничего не получили, поэтому наша позиция такая, что мы хотим вернуть то, что было нашим. 

Второй шаг – мы хотим, чтобы тот ущерб, который в результате этих лет произошёл, нам компенсировали. Мы назвали сумму около 35 млрд, это такие очень оценочные вещи, мы должны были получать дивиденды из расчёта 62%, а мы их получали из расчёта 38%. Нужен аудит, и в рамках судебных разбивательств мы получим ответы на эти вопросы. 

Третий вопрос, может не совсем в рамках наших компетенций, но я бы ещё хотел послушать должностных и недолжностных лиц, которые всё это сотворили. Я это не скрываю, я от имени республики в Следственный комитет так и написал, что считаю, что в результате совместных мошеннических действий группы физических и должностных лиц произошло размывание пакета акций БСК. Мы хотели бы получить на эти вопросы ответы, но это возможно только в случае возбуждения уголовного дела. 

Эта позиция – это не позиция Радия Хабирова, это позиция главы республики. Я ведь не свои интересы отстаиваю, я считаю, что республике нанесен ущерб, возможно, я ошибаюсь, для этого есть как раз следствие и суд. Я твердо убеждён, что все действия, которые сопровождались группой лиц, в том числе акционеров и должностных лиц , которые занимали государственные должности, привели к тому, что республика вместо 62% стала иметь 38%. 

Отчуждение БСК на примере торгового центра и киоска 

Я вам приведу пример: берём торговый центр в Москве. Напрмиер «Авиапарк», и берем киоск «Союзпечати». Мы заключаем сделку: я владею 62% в парке, вы владеете 100% в киоске, мы соединяем «Авиапарк» и киоск, потом мы долго обсуждаем, и в результате на выходе вы начинаете владеть 62% «Авиапарка», а я владею этим «Авиапарком» и коском в размере 38%. Вот история, которая нас беспокоит. 

Предложение выкупить БСК обратно 

Когда официально моя позиция была, что нет, Куштау мы не отдаём, тут же мне влупили и сказали, завтра мы сокращаем две тысячи рабочих мест и сворачиваем производство. Я им сказал, если вы чувствуете, что вы не в состоянии управлять, давайте я у вас куплю пакет обратно, и мы найдём тот менеджмент, который будет управлять предприятием в условиях, когда у них нет сырьевой базы в виде Куштау. Они мне на это не ответили. Но был дан анализ ситуации на уровне президента, и президент обозначил своё видение, поэтому мы будем идти в русле этого видения. 

Про приватизацию «Соды» 

Тема соды была наезживающей раной нашей республики, когда я ещё в Москве работал, потому что умные, думающие головы, журналисты, эксперты, экономисты постоянно об этом кричали. Есть интервью бывшего мэра Стерлитамака, который говорил, что так делать нельзя. Есть позиция бывшего премьер-министра, очень много людей, которые были у власти, говорили, что это возмутительно. Экологическая проблема легла на хамскую приватизацию. 

Первый тревожный звонок 

Мы начали копаться чуть раньше, было лживое заявление одного из представителей БСК, что якобы мы обладали блокирующим пакетом, человек либо неграмотный был, либо не понимал, о чём говорит. Дело в том, что наш пакет в 38% совершенно не влияет на дивидендную политику.  

Серьёзный звонок прозвучал в начале марта, когда коллеги с БСК вышли с предложением разделить БСК на «Соду» и «Каустик». Несколько лет подряд, с 2007 по 2013, они это вели, лепили, а потом они начали говорить так. Мы начали беспокоиться, не приведут ли эти действия к дальнейшему размытию акций, поэтому мы начали поднимать архивные документы. Видит Бог, не хотел я заходить так глубоко, хотя по работе я не следователь и не прокурор. Этим должны другие люди заниматься, но нам нужно было защищать предприятие. 

Чего добивается республика 

Я как глава Башкортостана просто хочу, чтобы нашей Башкирии отдали то, что она имеет по закону, и возместили ущерб, который нам нанесли. Это значит, мы должны обладать контрольным пакетом в 62%. Второе – чтобы дивиденды, которые мы потеряли, нам вернули. Вопрос наказания виновных – не моя компетенция, есть Следственный комитет, прокуратура. Я хочу, чтобы предприятие вернулось. 

Что будет с БСК, если контрольный пакет акций вернут Башкирии 

Вокруг это истории много домыслов: что Хабиров «отжимает» пакет у «Соды», чтобы перепродать кому-нибудь другому. Я официально говорю, если пакет контрольный придёт в республику, он, пока я обладаю полномочиями и являюсь главой республики, останется у республики. 

Я 1964 года рождения, я воспитывался в СССР. Я исхожу из признания руководящей роли государства. Я активно провожу роль государства как активного участника экономических отношений. Я в Башкирии остановил целый ряд процессов по банкротству. Я не собираюсь управлять «Содой», я готов работать с тем менеджментом, который есть. Я готов работать с любым человеком, который компетентен и который считает деньги. 

Финансовые риски «Соды» 

Никаких финансовых рисков у «Соды», которая просто берёт извёстку и делает из нее высокомаржинальную соду, нет. Я провел несколько переговоров с владельцами тех потенциальных карьеров, месторождений известняка. У них правда аппетиты теперь кусачие. Если они раньше были готовы отдать «Соде», то сейчас понимают, что у «Соды» нет Куштау, значит подороже продать надо, но ничего, прорвёмся. 

У БСК есть офис в Москве, он в поте лица продаёт высокомаржинальный, монопольный товар, но продавать монопольный товар много ума не надо. Там за счёт «Соды» арендуется офис невероятной красоты, и на всё удовольствие расходует 1 млрд рублей. Мы понимаем, что сырьё придётся откуда-то возить, давайте годовое содержание офиса уберём и покроем эти расходы. Мы даже не будет запускать руки в дивиденды. мы все равно будем получать их, просто за счёт сокращения ненужных расходов будем делать всё.