С приходом пандемии COVID-19 все заговорили об уровне насыщения крови кислородом (сатурации) и пульсоксиметре – приборе, с помощью которого можно измерить сатурацию. Заведующий отделением анестезиологии-реанимации Республиканского клинического противотуберкулезного диспансера Дмитрий Рогалёв объяснил, почему этот показатель так важен. 

Уровень сатурации позволяет вычислить степень тяжести гипоксемии – снижения кислорода в артериальной крови. «Учитывается соотношение сатурации к парциальному давлению кислорода в артериальной крови. При сатурации 95% уровень парциального давления будет составлять 80 миллиметров ртутного столба, при 90% – 60 миллиметров. И как раз-таки 60 миллиметров ртутного столба – это такое предельное значение, после которого начинаются все критерии дыхательной недостаточности», – рассказал врач. По его словам, для обычного человека достаточно сатурации 90-92%, однако Минздрав рекомендует бить тревогу при показателе 92-93%, так как пульсоксиметры могут давать погрешность. 

При сатурации 90% и ниже пациенту требуется респираторная поддержка или кислородотерапия. Начинать её лучше всего с кислородной маски с расходным мешком. «Нужно понимать, что при подаче кислорода через [назальную] канюлю или маску в организм поступает не стопроцентный кислород. Он смешивается с обычным воздухом, и фракция кислорода на вдохе будет в районе примерно 30 процентов. Поэтому нужно применять ещё прон-позицию (об этом читайте в предыдущем материале UfaTime.ru). 

Если у пациента есть хроническая обструктивная болезнь лёгких или хроническая сердечно-сосудистая недостаточность, то можно перейти ко второму шагу. Это обязательная прон-позиция не менее 16 часов в сутки с неинвазивной вентиляцией лёгких или высокопоточной оксигенацией. «Неинвазивная вентиляция лёгких проста в использовании, ее можно использовать вне отделения анестезиологии-реанимации», – добавил Рогалёв. 

Следующий шаг – это интубация трахеи или искусственная вентиляция лёгких. Интубацию проводят при гипоксемии и усталости на фоне неинвазивной терапии с прон-позицией. «Если пациент говорит: «Доктор, я устал, я больше не могу дышать сам», надо задуматься о том, не перевести ли его на ИВЛ», – отмечает врач. 

Также нужно обращать внимание на вспомогательную мускулатуру: живот, межрёберные мышцы, мышцы шеи. Если врач видит, что они участвуют в дыхании пациента, надо переходить к следующему шагу (с кислородотерапии – на неинвазивную терапию, с неинвазивной – на ИВЛ). «Вред вспомогательных дыхательных мышц заключается в том, что эта работа приводит к избыточному повышению плеврального давления, из-за чего возникает самоповреждение лёгких пациента», – подчеркнул Рогачёв. 

На ИВЛ пациента могут также перевести при возбуждении или угнетении сознания. «Если он не понимает, зачем ему нужно лечение и срывает с себя [кислородную] маску, то такая терапия будет неэффективной. Его нужно переводить на инвазивную вентиляцию лёгких», – сказал специалист.